2500
кировцев умерли от голода и болезней
Пол:
мужской
Блокада
Работники Кировского завода, оставшиеся в блокадном городе, участвовали в оборонительных мероприятиях: уходили в патрули с военными и моряками, рыли окопы, возводили баррикады и блиндажи на случай вторжения врага в город.
Только на территории завода рабочие построили 1053 метра баррикад, 18 ДЗОТов.
До 1941 года на территории завода не успели построить бомбоубежища, хотя и планировали, поэтому уже во время войны соорудили 27 блиндажей для укрытия сотрудников во время обстрелов. Рабочие также дежурили в отрядах МПВО, а когда на Ладоге открылась Дорога жизни, участвовали в ее работе: помогали в эвакуации горожан, подвозе грузов, были шоферами.
До 1941 года на территории завода не успели построить бомбоубежища, хотя и планировали, поэтому уже во время войны соорудили 27 блиндажей для укрытия сотрудников во время обстрелов. Рабочие также дежурили в отрядах МПВО, а когда на Ладоге открылась Дорога жизни, участвовали в ее работе: помогали в эвакуации горожан, подвозе грузов, были шоферами.
Если бы в Ленинграде зимой 1941/42 года продолжили
ходить трамваи, то от Кировского завода до фронта нужно было
бы проехать всего шесть остановок — седьмая находилась уже
на оккупированной территории.
Во время блокады некоторые сотрудники
завода жили на производстве — в конторских кабинетах, подсобках.
Но многие, особенно те, у кого в городе остались семьи,
продолжали ходить на работу из дома, что давалось очень тяжело.
Если бы в Ленинграде зимой 1941/42 года продолжили ходить
трамваи, то от Кировского завода до фронта нужно было
бы проехать всего шесть остановок — седьмая находилась уже
на оккупированной территории.
Во время блокады некоторые сотрудники
завода жили на производстве — в конторских кабинетах, подсобках.
Но многие, особенно те, у кого в городе остались семьи,
продолжали ходить на работу из дома, что давалось очень тяжело.
Если бы в Ленинграде зимой 1941/42 года продолжили ходить трамваи,
то от Кировского завода до фронта нужно было бы проехать всего
шесть остановок — седьмая находилась уже на оккупированной территории.
Во время блокады некоторые сотрудники завода жили на производстве —
в конторских кабинетах, подсобках. Но многие, особенно те, у кого
в городе остались семьи, продолжали ходить на работу из дома, что
давалось очень тяжело.
Кировский завод во время блокады
872
дня завод был в блокаде
788
человек получили серьезные ранения
124
часа завод находился под артиллерийскими обстрелами
4680
снарядов сброшено на предприятие
Чего добились?
Практически с 1920-х годов Кировский завод (с 1922 года «Красный путиловец», а с 1934-го — Кировский) — это одно из ведущих предприятий СССР, как сейчас бы сказали, двойного назначения: выпускает как гражданскую, так и военную продукцию. Поэтому к рабочим особое внимание: для них строят новые дома, клубы и кинотеатры, а для детей сотрудников завода открывают ясли и школы.
1.
Был окончательно установлен восьмичасовой рабочий день.
Сначала
в явочном порядке (люди просто отказались работать хоть минутой дольше),
а вскоре и по договору с руководством.
2.
На заводе появилась комиссия по охране труда, первоначально
состоявшая из трех-пяти человек.
Она контролировала в том
числе чистоту в цехах, конторах, а также в банях, умывальнях, уборных
и жилых помещениях рабочих.
3.
В 1920 году началось решение «жилищного вопроса». На тот
момент, согласно справке Президиума исполкома Нарвско-Петергофского райсовета,
в районе было 1200 домов. Только 32 из них имели паровое отопление. Треть
домов были настолько ветхими, что уже не подлежали ремонту и годились
разве что на дрова. Их обитателей начали расселять в каменные дома
с отоплением, «уплотняя» бывших владельцев отдельных квартир или заполняя
пустовавшие здания. Путиловцы обосновались в домах по Рижскому
и Нарвскому проспектам, на набережной Обводного канала.
В
окрестностях завода, на проспекте Стачек и прилегающих улицах,
в первой половине 1920-х были построены новые дома для рабочих.
В 1932 году приводились данные, что для сотрудников были сданы 319
квартир, в которых поселились 2266 рабочих. Несложно посчитать: в среднем
по семь рабочих в квартире. Добавим сюда членов их семей, и получатся
классические ленинградские коммуналки.
Раздавали жилье тоже не всем
подряд. Чтобы получить ключи от квартиры, нужно было зарекомендовать себя, чаще
всего состоять в партии, выполнять, а лучше перевыполнять производственный
план, блюсти морально-этический облик коммуниста и пролетария (не пьянствовать,
не дебоширить, по возможности не иметь внебрачных детей).
4.
В 1924 году под клуб была переделана построенная в 1907-м Путиловская церковь (современный адрес — проспект Стачек, 48.) Она возводилась в том числе на отчисления из зарплат рабочих. Кроме того, возле главной проходной завода в бывшей часовне работал кинотеатр «Жар-Птица» на 400 человек. Кинопоказы пользовались огромным спросом. У входа вечно толпились зрители в ожидании билетов.
5.
На территории завода открыли пункты скорой помощи.
6.
Рабочих начали отправлять на курсы грамотности. При этом отказ от обучения мог грозить ответственностью, вплоть до уголовной.
7.
В 1930 году в промышленном районе открылась фабрика-кухня (современный адрес — площадь Стачек, 9). Ее возвели на месте бывшего трактира «Таганрог». Впервые в России в столовой при фабрике-кухне был введен принцип самообслуживания. Но основные ее мощности работали не на столовую, а на производство обедов и полуфабрикатов для предприятий города. Это была попытка внедрить новый тип жизни рядового гражданина: работать на заводе, жить в коммуне, питаться в столовой, а не готовить дома, бесплатно лечиться и учить детей в школе.
Была сформирована система отпусков: те, кто работал от восьми месяцев до года, могли рассчитывать на две недели оплачиваемого отпуска; от 20 месяцев — на три недели. Постановление «Об отпусках» председатель Совета народных комиссаров РСФСР Владимир Ленин подписал 14 июня 1918 года. Впервые оно гарантировало рабочим оплачиваемый отпуск, причем деньги выдавались вперед.
8.
К 1934 году при Кировском заводе имелось 6 яслей и «очагов» (так в 1930-е называли будущие детские сады) на 1200 мест. А открывшийся заводской пионерлагерь принимал по 1700 детей за летние смены.
9.
Была сформирована система отпусков: те, кто работал от восьми месяцев до года, могли рассчитывать на две недели оплачиваемого отпуска; от 20 месяцев — на три недели. Постановление «Об отпусках» председатель Совета народных комиссаров РСФСР Владимир Ленин подписал 14 июня 1918 года. Впервые оно гарантировало рабочим оплачиваемый отпуск, причем деньги выдавались вперед.
В 1930 году в промышленном районе открылась фабрика-кухня (современный адрес — площадь Стачек, 9). Ее возвели на месте бывшего трактира «Таганрог». Впервые в России в столовой при фабрике-кухне был введен принцип самообслуживания. Но основные ее мощности работали не на столовую, а на производство обедов и полуфабрикатов для предприятий города. Это была попытка внедрить новый тип жизни рядового гражданина: работать на заводе, жить в коммуне, питаться в столовой, а не готовить дома, бесплатно лечиться и учить детей в школе.
Досуг
Почти все свободное время мужчины-рабочие проводили вне дома. К их услугам было не менее 50 питейных заведений, работавших около завода.
Мелочными лавками, булочными, кислощейными, магазинами, которые торговали недорогой едой — селедкой, печеньем, колбасой, были заняты почти все первые этажи домов, особенно помещения, выходящие на большие улицы.
Также часто можно было встретить кипяточные — магазины, где продавали
кипяток.
Не у всех в квартирах была
возможность согреть самовар.
Но веселее всего в рабочей слободе было в дни зарплаты. Ее уже тогда выдавали дважды в месяц (почти как сейчас — аванс и получку). В эти дни улочки наполнялись коробейниками, палатками, столами с разным товаром — недорогим бельем, одеждой, картинками-лубками, зеркалами, украшениями и, конечно, сладостями — пряниками, леденцами. Торговцы хорошо знали, когда на предприятиях выдают деньги, и перемещались от одного к другому. У Путиловского завода собиралось особенно много продавцов. А в кабаках и пивных в эти дни доставали из погребов лучшие закуски. По воскресеньям в парке проводили кулачные бои. В праздники — гуляния в Екатерингофском саду.
Первые корпоративы
Стол для мастеровых накрывал владелец завода. Про Николая Путилова в Петербурге рассказывали, что он ходит в цеха, за руку здоровается с мастерами и знает всех по имени-отчеству.
Путилов завел для рабочих «корпоративы» по случаю проката каждого миллиона пудов (16,4 тысячи тонн) рельсов. Зимой строили горы, устраивали катания на санях и факельные шествия. На праздник почетные работники — обычно старые мастера — выходили в черных кафтанах с позолоченным позументом (тесьмой), подаренных руководством завода.
13 июня 1870 года отмечали выпуск четвертого миллиона пудов рельсов. К празднику побелили закопченную кузницу, украсили все цеха зелеными веточками деревьев. Во дворе накрыли столы с водкой и колбасой для рабочих, фруктами, изысканными закусками и шампанским для гостей хозяина. После застолья были гуляния для всех, в том числе для семей рабочих. Они собирались на лугу с каруселями, там же посетителям обязательно раздавали мешочки с орехами и сладостями.
Лечение
В 1873 году открылась заводская больница. Она была рассчитана на 25 пациентов. Лечили и выдавали лекарства там бесплатно — всё за счет собственника предприятия.
После череды переездов сегодня это городская больница № 14 в Петербурге.
Подобные учреждения в XIX веке появлялись и при других заводах. Еще в 1866 году, после эпидемии холеры, император Александр II инициировал реформы по развитию медицины в стране. Одним из направлений было создание заводских больниц. 26 августа 1866 года Комитет министров принял Положение об организации стационаров на предприятиях. Их обязали создавать при любом производстве, на котором работало свыше тысячи рабочих.
При этом на сто человек приходилась одна больничная койка.
При этом на сто человек приходилась одна больничная койка.
Революционное меню
Летом 1918 года рабочие Путиловского завода, у кого еще оставались родственники в деревнях, выбирались к ним за продуктами. Но на входе в город (а многие все еще добирались пешком или на телегах) еду у них отбирали.
Рабочие возмущались и требовали от новых властей разрешить проносить еду. Через год, летом 1919-го, вновь дошло до забастовки — люди просили отпустить их в деревни на поиск пропитания. И это при том, что рабочие в городе оказались на особом положении. Как движущая сила революции, как новые хозяева страны, они получали к основному общегражданскому пайку добавочный и относились к первой категории снабжения.
На предприятия осуществлялся целевой завоз продуктов.
Рабочие возмущались и требовали от новых властей разрешить проносить еду. Через год, летом 1919-го, вновь дошло до забастовки — люди просили отпустить их в деревни на поиск пропитания. И это при том, что рабочие в городе оказались на особом положении. Как движущая сила революции, как новые хозяева страны, они получали к основному общегражданскому пайку добавочный и относились к первой категории снабжения.
На предприятия осуществлялся целевой завоз продуктов.
В марте 1919 года представитель Ижорского завода, выступая на общегородском собрании, жаловался, что Путиловский завод пользуется большими привилегиями. Из стенограммы заседания: «Если мы признаем, что на Путиловском заводе работает 10 тыс. человек, а там работает обыкновенно меньше, ибо 1/3 завода обыкновенно находится в отпусках, если признаем, что все 10 тыс. человек работают каждый день, то выходит продуктов на душу приблизительно 4 фунта (1,8 кг) каждый день, кроме того пайка, что получают по карточкам. Я спрашиваю у товарищей, какие заводы получают четыре фунта продовольствия каждый день, я уверен, что такого завода еще в Петрограде нет».
Кроме того, путиловцы помимо рабочих карточек имели и так называемые семейные.
Их выдавали на неработающих
членов семьи, и по ним также можно было получать продукты. Но если рабочий
подавал ложные сведения, приписывал себе иждивенцев и это вскрывалось, то он
лишался вообще всех продуктов.
Примерно за полгода, с октября
1918-го по март 1919 года, путиловцы получили 137 вагонов продовольствия сверх
обычной городской нормы. На человека пришлось по 2,5 пуда (40 кг) муки,
1,5 пуда (24,5 кг) мяса, 6,5 пуда (105 кг) картошки. Эти данные были
озвучены на заседании Петроградского Совета 14 марта 1919 года.
В это же время, например, на Ижорском заводе рабочие получили лишь
по 15 фунтов (6,8 кг) продовольствия, а на многих
текстильных предприятиях, где в основном трудились женщины, по 10 фунтов
(4,5 кг), причем даже не муки, а зерна.
Их выдавали на неработающих членов семьи, и по ним также можно было получать продукты. Но если рабочий подавал ложные сведения, приписывал себе иждивенцев и это вскрывалось, то он лишался вообще всех продуктов.
Примерно за полгода, с октября 1918-го по март 1919 года, путиловцы получили 137 вагонов продовольствия сверх обычной городской нормы. На человека пришлось по 2,5 пуда (40 кг) муки, 1,5 пуда (24,5 кг) мяса, 6,5 пуда (105 кг) картошки. Эти данные были озвучены на заседании Петроградского Совета 14 марта 1919 года. В это же время, например, на Ижорском заводе рабочие получили лишь по 15 фунтов (6,8 кг) продовольствия, а на многих текстильных предприятиях, где в основном трудились женщины, по 10 фунтов (4,5 кг), причем даже не муки, а зерна.
Еще одной проблемой стал холод. Даже имея деньги, в городе было не достать дров. Рабочие Путиловского завода, чтобы обогреть свои комнаты и классы школы, продолжавшей работать за Нарвской заставой, разбирали старые баржи. Тем не менее 1921 год почти все встретили в промерзших квартирах. А пик топливного кризиса пришелся на февраль, когда из‑за нехватки топлива была остановлена работа на многих фабриках и заводах Петрограда, в том числе на Путиловском.
Обучение
Путилову требовались квалифицированные кадры.
Путилову требовались квалифициров
анные кадры.
анные кадры.
Разбирать чертежи учили рабочих посмышлёней. В начале 1870-х при заводе появилась первая библиотека для рабочих. А в 1876 году была открыта школа для детей рабочих и вечерние классы для взрослых, где преподавали черчение, геометрию и технологии.
Расходы
В конце XIX века большую часть заработной платы рабочих «съедала» квартплата. Снять целую квартиру на три-пять комнат за Нарвской заставой стоило 250–300 рублей в год, то есть 20–25 в месяц. Это почти вся зарплата рабочего. Комната обходилась примерно в 5,5 рубля. При этом услуги горничной и кухарки стоили еще 50 копеек в месяц. Угол можно было снять за 1–3 рубля. Чуть дороже стоили углы с окном.
Крупной тратой была покупка одежды: домашней, выходной и рабочей
(спецодежду на заводах не выдавали). На это могло уходить 40% личного
бюджета.
Еще одна статья расходов — продукты. В последней трети XIX
века их стоимость повышалась незначительно. Более того, зарплата росла быстрее цен!
Но, несмотря на это, рабочие старались экономить на продуктах, покупая
товары подешевле, а значит, и хуже качеством. Например, в мелких
лавках в молоко вполне могли добавить мел.
Крупной тратой была покупка одежды: домашней, выходной и рабочей (спецодежду на заводах не выдавали). На это могло уходить 40% личного бюджета. Еще одна статья расходов — продукты. В последней трети XIX века их стоимость повышалась незначительно. Более того, зарплата росла быстрее цен! Но, несмотря на это, рабочие старались экономить на продуктах, покупая товары подешевле, а значит, и хуже качеством. Например, в мелких лавках в молоко вполне могли добавить мел.
«Носил котелок, играл в бильярд»
Татьяна Бочкарева, научный сотрудник Музея
истории и техники Кировского завода:
— Если
почитать советские книги — официальные тома по истории
Путиловско-Кировского завода, то, конечно, про жизнь рабочих
до революции там очень мрачно написано: недоедали, мучились,
перерабатывали. Но, например, мой дед был на Путиловском заводе
рабочим шрапнельной мастерской, и по рассказам бабушки я
немного знаю, как они жили. Сохранились его фотографии:
и это не грязный рабочий в обносках. На дедушке
шляпа-котелок, пальто, рядом в модной шляпке бабушка.
По ее воспоминаниям, почти с каждой зарплаты муж
покупал ей золотые украшения. Ей приобрели швейную машинку
«Зингер», и она дома шила белье для солдат (до замужества
бабушка работала в швейной мастерской). В свободное время
дедушка ходил играть в бильярд. После революции, в которой он
принимал непосредственное участие, жить, вопреки ожиданиям, лучше
не стало.
Когда был заключен Брестский мир
и потребность в военной продукции снизилась, на заводе
многих сократили. В том числе и дедушку. И тогда они
переехали в деревню в Новгородскую губернию. На деньги
от продажи швейной машинки смогли купить корову, а на золотые
украшения еще какое‑то время приобретали продукты и вообще
жили.
Штрафы
Кроме выплат жалованья и премий, с конца XVIII века были еще и штрафы — за угар (безвозвратную потерю) металла, порчу инструмента, нерадивость на работе. Применялись и телесные наказания — битье палками, розгами и кнутами.
В 1809 году случился первый бунт.
Несколько месяцев завод работал без остановок: страна готовилась к очередной войне, а значит, нужны были пушки и снаряды к ним. Рабочие в три смены трудились без отдыха. На Масленицу они попросили три дня выходных. Прошение было передано Адаму Армстронгу — тогдашнему начальнику казенных Олонецких и Петербургских чугунолитейных заводов. Он разрешил отдых. Но смотритель завода Купер обиделся, что вопрос решался без его участия, и под видом срочной работы отправил инициаторов выходных в фурмовый цех. Фурмовщики трудились два дня, а на третий — последний день Масленой недели — отказались. Пятерых тут же наказали. Остальных заставили вернуться в цех. Главу трудовых заговорщиков, кузнеца Ивана Сучкова, отправили под суд. Однако рабочие на суде вступились за него, а потом еще и пожаловались царю. И Сучкова отпустили без наказания.
Первые соцучреждения
С начала XX века в районе
за Нарвской заставой, почти полностью заселенном рабочими Путиловского завода,
появилось несколько «соцучреждений»:
богадельня, приют и родильный дом.
Их курировали жены руководителей завода.
Богадельня примерно на 40 стариков была рассчитана на старых одиноких рабочих — тех, у кого не осталось родни в деревне и кто не обзавелся семьей в городе. Они доживали свой век на койках богадельни. И стоило одному умереть, как его место тут же занимал кто-то другой.
Приют-ясли располагался на Богомоловской улице. В нем
жили порядка 70 сирот и полусирот (например, те, кого не могла содержать
мать).
А роддом открылся в 1906 году. Он был рассчитан на 300 рожениц
в год, но фактически принимал более 1300.
Естественно, был перегружен,
что сказывалось и на его санитарном состоянии.
Приют-ясли располагался на Богомоловской улице. В нем жили
порядка 70 сирот и полусирот (например, те, кого не могла содержать мать).
А роддом открылся в 1906 году. Он был рассчитан на 300 рожениц
в год, но фактически принимал более 1300.
Естественно, был перегружен,
что сказывалось и на его санитарном состоянии.
Кровавое воскресенье
Поводом к забастовке стало увольнение в декабре 1904 года четверых рабочих Путиловского завода. Они возмутились, что в день расчета почти не получили на руки денег. Все четверо были членами «Собрания русских фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга» — общества, организованного священником Георгием Гапоном.
Другие путиловцы, члены гапоновского общества, решили заступиться за уволенных, потребовали возвращения их на работу. Вскоре к требованиям присоединились и другие рабочие, не состоявшие ни в каких кружках и организациях.
Постепенно борьба за коллег обрастала все новыми требованиями.
Гонцы обошли другие заводы города — там тоже поддержали недовольство путиловцев. Стачка. Забастовка. 9 января все вылилось в Кровавое воскресенье.
Другие путиловцы, члены гапоновского общества, решили заступиться за уволенных, потребовали возвращения их на работу. Вскоре к требованиям присоединились и другие рабочие, не состоявшие ни в каких кружках и организациях.
Постепенно борьба за коллег обрастала все новыми требованиями.
Гонцы обошли другие заводы города — там тоже поддержали недовольство путиловцев. Стачка. Забастовка. 9 января все вылилось в Кровавое воскресенье.
Около полудня 9 января от Путиловского завода началось шествие по Петергофскому шоссе.
В акции участвовали как сами рабочие, так и члены их семей, было много женщин и детей. Подходя к мосту через реку Таракановку, демонстранты встретили солдат. Когда до Нарвских ворот им оставалось 150–200 метров, военные открыли огонь. Только здесь было убито или серьезно ранено около 40 человек. Количество участников колонны на Петергофском шоссе сильно разнится: историки называют цифры от 3 до 50 тысяч человек.
Заработок
Заработок мастерового в начале XIX века мог достигать 7,5 рубля в месяц. Он состоял из двух частей: казенного жалованья (в среднем 2,6 рубля) и наградных (от 3 до 5 рублей).
Не такие и маленькие деньги. Для сравнения: в те годы
фунт (450 граммов) говядины стоил 3 копейки, а сахара — 14. За 20 копеек
можно было снять на сутки комнату в дешевом трактире.
Один-два
рубля старались отложить — эти деньги шли на уплату крестьянского оброка.
Несмотря на то, что рабочие трудились в городе, они оставались записаны
как крестьяне, прикреплены к земле. Кроме того, в деревнях остались
их семьи: родители, братья и сестры.
Средний оброк в XIX веке составлял 8–12 рублей в год с десятины земли (1,09 га). Одна семья могла владеть несколькими десятинами. Остальной заработок уходил на еду и алкоголь, табак, свечи, редкую покупку одежды и обуви. В начале XIX века рабочие еще не оторвались от деревни — получали оттуда часть продуктов.
К 1890-м годам средняя зарплата российского рабочего выросла
до 18 рублей в месяц. При этом она варьировалась в зависимости
от губернии: например, в Петербурге на Путиловском заводе средняя
зарплата была уже около 30 рублей в месяц, а у квалифицированных
рабочих — порядка 40. Кладовщик получал 35 рублей, чертежник — 40. За выслугу
лет давали надбавку, но в прямом смысле копеечную: за 10 лет
выслуги — 12 копеек в месяц.
Для сравнения: в это же
время зарплата домашней прислуги женского пола составляла в Петербурге 3–5
рублей в месяц, дворника — 18 рублей, учителя старших классов — 80–100 рублей.
На 30 рублей можно было купить около 50 килограммов свинины или 30 мешков
картошки.
К 1890-м годам средняя зарплата российского рабочего выросла до 18 рублей в месяц. При этом она варьировалась в зависимости от губернии: например, в Петербурге на Путиловском заводе средняя зарплата была уже около 30 рублей в месяц, а у квалифицированных рабочих — порядка 40. Кладовщик получал 35 рублей, чертежник — 40. За выслугу лет давали надбавку, но в прямом смысле копеечную: за 10 лет выслуги — 12 копеек в месяц.
Для сравнения: в это же время зарплата домашней прислуги женского пола составляла в Петербурге 3–5 рублей в месяц, дворника — 18 рублей, учителя старших классов — 80–100 рублей. На 30 рублей можно было купить около 50 килограммов свинины или 30 мешков картошки.
При этом полностью свою зарплату рабочие не получали.
Часть ее удерживали в счет продуктов и товаров, которые были взяты в долг в так называемом Обществе потребителей, а по сути — в заводских лавках. Иногда на «потребиловку» уходила вся зарплата, и в день расчета человек ничего не получал на руки. Однако это не всегда означало, что он бедствовал и работал только на еду. Некоторые рабочие брали продукты в кредит, а затем сбывали их лавочникам или в кафе и трактиры. Не слишком выгодно, но зато можно было получить деньги, не дожидаясь зарплаты.
Жилье
К концу XIX века рабочие Путиловского завода жили уже не в утлых бараках, а в домах, которые строили владельцы участков. Рабочий поселок давно выплеснулся за пределы заводской территории, постепенно поглощая окрестные деревни.
Землю выкупали, возводили на ней доходный дом и сдавали по квартирам, комнатам и углам. Обычно это были двухэтажные деревянные здания на несколько квартир по две-три комнаты, каждая с длинным коридором — типичная петербургская планировка доходной квартиры.
Иногда рабочему высшей квалификации удавалось снять или даже выкупить целую квартиру.
Его семья селилась в самой маленькой комнате или на кухне,
а остальные комнаты сдавались.
Пока муж работал на заводе, жена
готовила нанимателям, обстирывала их, будила по утрам. Семья получала
дополнительный доход.
Такие рабочие квартиры были чистыми и аккуратными
только в первое время после постройки. Потом довольно быстро лоск сходил.
Рабочие селились либо семьями, либо артелью. Иногда один угол, то есть кровать
в большой комнате, снимал не один, а два человека. Подгадывали так,
чтобы не совпадали их смены: пока один в цехе — второй спит, потом
менялись.
Помойных ям и уборных в таких домах обычно не было, нечистоты сливали в канавы во дворе или просто на землю. Одной из центральных улиц рабочего поселка стала Богомоловская. Она сохранилась до наших дней. Сейчас это улица Возрождения. Но в XIX веке ее еще называли Миллионной. Это была своеобразная народная насмешка: дома на этой улице были выстроены так тесно, что иногда можно было поздороваться с соседом, просто протянув ему руку из окна. А сразу за домами начиналось болото.
Всего в 1890‑е годы в окрестностях Путиловского завода было 655 домов, в которых селились рабочие.
Социальная сфера
В послевоенный период Кировский завод постоянно расширял свою социальную инфраструктуру. Во второй половине XX века у предприятия были:
Пансионат, санаторий-профилакторий и яхт-клуб в Стрельне.
Пансионаты в Сочи и Кабардинке.
Турбаза в Карелии и охотничье-рыболовное хозяйство на Нарвском водохранилище.
Многопрофильная больница на 635 коек на проспекте Ветеранов и поликлиника, рассчитанная на 1600 посещений в сутки.
ДК им. И. И. Газа, семь клубов, два клуба юных техников, библиотека.
Шесть яслей, 11 детсадов, пионерские лагеря в Ленобласти.
Семь садоводств в Ленобласти, где участки получили около 2,5 тысячи сотрудников.
«Выжила благодаря заводу»
Прасковья Ивановна Молодцова, ветеран Кировского завода:
– Первой на Кировский завод устроилась тетя Соня, сестра отца. Она приехала в Ленинград из деревни перед самой войной, профессии у нее не было. На завод взяли грузчицей. Всю блокаду она оставалась в городе и часто потом говорила, что выжила только благодаря заводу. Во время войны она ночевала в цехе, где работала: идти домой не было сил. Тетя вспоминала, как кашляла кровью. Ее сестра в 1941 году тоже была в Ленинграде. Когда началась война, она устроилась в детский садик, говорила, что уж там-то точно будет хоть какая-нибудь похлебка. Но она быстро умерла от тифа. А тетя Соня выжила благодаря тому, что получала рабочий паек — самый большой в блокадном городе. В это время ее маленькая дочка жила с нами в деревне в Орловской области. У нас было очень голодно и бедно, и девочка умерла…
Уже после войны, окончив школу, я два раза приезжала под Ленинград на торфоразработки. Летом работала, зимой возвращалась в деревню. На третий год я осталась в городе и устроилась на Кировский завод, в охрану. Образования у меня, как и у тети Сони, не было. Но в охрану брали и без него. И давали общежитие, которое располагалось прямо на территории завода. В гости ко мне никто прийти не мог — с этим было очень строго, посторонних не пускали. Все-таки на заводе производили танки и другую военную технику.
От завода меня отправили на курсы, где я выучилась на крановщицу. После этого перешла на работу в цех, трудилась на мостовых кранах. Из-за вредных условий труда на пенсию вышла досрочно — уже в 45 лет, но продолжала работать до 72.
Зарплата у меня сначала была по тем меркам не очень высокая — около 70 рублей в месяц. Но зато через 14 лет работы я получила квартиру. От завода постоянно давали путевки в санаторий-профилакторий и пансионаты: например, я отдыхала в Сочи и Ессентуках. Многие заводские были из деревень, и они в отпуск уезжали к родителям. А у меня родителей в деревне уже не осталось, и я почти каждый год ездила отдыхать на море.
Уже после войны, окончив школу, я два раза приезжала под Ленинград на торфоразработки. Летом работала, зимой возвращалась в деревню. На третий год я осталась в городе и устроилась на Кировский завод, в охрану. Образования у меня, как и у тети Сони, не было. Но в охрану брали и без него. И давали общежитие, которое располагалось прямо на территории завода. В гости ко мне никто прийти не мог — с этим было очень строго, посторонних не пускали. Все-таки на заводе производили танки и другую военную технику. От завода меня отправили на курсы, где я выучилась на крановщицу. После этого перешла на работу в цех, трудилась на мостовых кранах. Из-за вредных условий труда на пенсию вышла досрочно — уже в 45 лет, но продолжала работать до 72.
Зарплата у меня сначала была по тем меркам не очень высокая — около 70 рублей в месяц. Но зато через 14 лет работы я получила квартиру. От завода постоянно давали путевки в санаторий-профилакторий и пансионаты: например, я отдыхала в Сочи и Ессентуках. Многие заводские были из деревень, и они в отпуск уезжали к родителям. А у меня родителей в деревне уже не осталось, и я почти каждый год ездила отдыхать на море.